Одноглазый громила увлеченно рассказывал своему напарнику неприличный анекдот и даже не услышал, как свистнула роковая стрела. Охранник запнулся на полуслове и грузно повалился навзничь. Стрела угодила точно в глаз, но шутника это нисколько не расстроило: ему, мертвому, уже было все равно. Второй охранник стремительно переменился в лице: место глупой ухмылки заняла гримаса ужаса.

Оцепенев, он несколько секунд тупо рассматривал тело убитого товарища и ничего не предпринимал. Он успел заметить, что к стреле прикреплена записка, и даже смог ее прочесть. На клочке бумаги были выведены всего два слова: «Я иду».

Загадочная угроза произвела на охранника не меньшее впечатление, чем смерть товарища: в тщетной попытке разгадать ее смысл он напряг свои немногочисленные извилины и на мгновение выпал из реальности. Охранник не закричал, не поднял тревогу — этот остолоп стоял на месте и мучительно соображал. Его размышления бесцеремонно прервал нежный женский голос из-за спины, еще два слова: «Я пришла». Он тоже пришел — в себя, когда почувствовал у своего горла острие кинжала.Все тот же голос, нежный до одурения, убедительно прошептал: «Открой рот». Охранник повиновался, и в его пересохшем рту сразу сделалось тесно: изящная ручка расторопно засунула туда затхлый кляп. «Жить хочешь?» — спросил этот же голос. Охранник попытался кивнуть, но кинжал резко впился в его горло. Тогда он промычал что-то нечленораздельное, но явно утвердительное.

«Ты постучишь в дверь и скажешь, что бабочку привели. Потом я тебя освобожу». Охранник инстинктивно вновь попытался кивнуть, и его шея снова наткнулась на кинжал, по морщинистой коже побежала струйка крови. Голос, уже не нежный, процедил: «Еще раз дернешься — убью». Девушка быстро вытерла кровь с шеи пленника, толкнула его в спину и приказала: «Пойдем». До заветной двери было каких-то пять шагов, но охраннику они дались очень нелегко.Дошли. Девушка ловко выдернула кляп изо рта своего заложника и убрала кинжал от его шеи — теперь он был прижат к спине охранника. Тонкая и невысокая, захватчица полностью скрылась за этой массивной спиной — тот, кто раскроет дверь, не сможет ее заметить. Охранник постучал, подождал чуть-чуть и сбивчиво промямлил: «Господин, бабочку привели». Как только он договорил, в его рту снова оказался кляп.

Дверь, однако, не отворилась. Из комнаты, путь в которую она преграждала, донесся голос пожилого мужчины: «Запускайте через минуту!». В следующее мгновение охранник услышал уже знакомый шепот из-за спины, снова два слова: «Ты свободен». Больше он уже ничего не слышал — кинжал впился в его спину. Девушка быстро оттащила бездыханное тело в сторону, затем проделала то же самое с первым охранником, так и валявшимся со стрелой в глазу. На все про все у нее ушло меньше минуты.Опасная красотка сняла со спины заплечную сумку, достала из нее боевые когти и проворно закрепила их на запястьях. Затем отбросила сумку, подошла к двери и сложила руки за спиной. Из-за двери послышался шум — обитатель комнаты отодвигал массивный засов. Дверь приоткрылась: на пороге стоял неприятный старик. Он пристально, с нескрываемой похотью осмотрел девушку и поманил ее пальцем, приговаривая: «Какая хорошенькая бабочка». А та широко улыбнулась, выдержала паузу, и с чувством произнесла: «Допрыгался ты, старый кобель». Сверкнули когти, брызнула кровь… Дело было сделано.

Убедившись, что старик мертв, девушка вдруг подумала, что давненько не навещала своего деда. Хороший у нее дед — надо бы навестить.